CXXXII.
В телебашне было темно. Арк почувствовал неожиданную легкость во всём теле, Карман удивленно тявкнул, и Арк понял, что они летят вниз. Полет был плавным и мягким, быстрым, но без ощущений перегрузок, какие бывают в скоростных лифтах. В какой-то момент ступни Арка снова коснулись пола. На ощупь тот был мягким и чуть колким, как экзотический ковер с длинным ворсом. Включился свет, а может быть, Арку разрешили видеть, и оказалось, что они стоят посередине зеленой весенней поляны. Неподалеку росло раскидистое дерево, под ним был накрыт стол. За столом сидел Александр. Завидев Арка с собакой, он поднялся и помахал рукой.
Арк с опаской подошел к истинному богу Берлина. Слухи про Александра ходили разные. Арк не знал, насколько человек, способный на таком уровне менять физическую реальность, пойдет с ним на контакт. Виктор видел его мухой, попавшей в каплю меда. Шпрее описала его, как «микроба». Александр же…
Александр, очень высокий, нескладный, немного сутулый, в очках с тонкой оправой, протянул руку.
– Аркадий, – чувствуя себя глупо, сказал Арк и пожал ее.
– Александр, – сказал Александр. – Садись.
Арк сел за стол, который можно было бы представить на веранде какого-нибудь богатого загородного дома, а не в Башне самого могущественного существа в Берлине.
– Нравится? – спросил Александр.
Арк вздрогнул.
– Не бойся, я не читаю мысли, как Виктор. Я просто истолковал выражение лица.
– Это всё… необычно.
– Особенно после Башни Нигоша? И собора?
Арк кивнул.
– Виктор… – Александр задумался. – Виктор был мне почти другом. Вначале. Мы получили эти способности, познакомились. У нас были общие планы. Мы оба хотели, чтобы Берлин вернулся к мирному существованию. Собрали самых могущественных колдунов, помирили их, основали Совет. Но вот конечные цели у нас, судя по всему, были разными. Виктор видел других как инструменты, как ступени на пути к вершине. И окружал себя такими же людьми. Я не знаю, что бы он делал после того, как безраздельно захватил бы власть в Берлине.
– Он хотел захватить весь мир, – сказал Арк.
Александр вздохнул.
– А дальше что? И зачем? Я очень силен, Арк, – хозяин телебашни говорил серьезно, без тени хвастовства. – Но, в отличие от других великих колдунов, я сам никогда не искал ни силы, ни власти. Я был ученым и, хочется думать, им и остался. Это то, что Виктор никак не мог обо мне понять. Он видел во мне конкурента, угрозу. Меня же никогда не интересовала власть как таковая. Это была одна из его ошибок.
– Из-за этого он выпустил Тараска на площадь?
– Да, – Александр слегка отвел взгляд. – И это была одна из моих ошибок. Я… отвлекся. Когда я почувствовал темпоральное возмущение вокруг Башни и увидел, что происходит, было уже поздно. Я только успел поделиться своей силой с Оксаной, чтобы та победила монстра.
– Отвлекся?!
– Задумался… Это трудно объяснить. С таким количеством мощи и возможностей у тебя полностью меняются приоритеты, искажается восприятие реальности. Я ученый, я погрузился в предмет изучения. Мне очень жаль.
– Что же вы…
– Давай на «ты», пожалуйста.
– Что же ты изучал?
– Смещение.
– В смысле?
– Восемь с небольшим лет назад во всём мире произошла ужасная катастрофа, которая полностью поменяла всё, что происходит на нашей планете и в нашей Вселенной. Мы получили колдовство, но потеряли несоизмеримо больше. Потеряли физику, а с ней, парадоксальным образом, и себя. Трудно было представить, насколько наша мораль связана с физическим миром и его возможностями. Я пытался и до сих пор пытаюсь понять, что же именно произошло. И как можно всё вернуть.
– Вернуть?
– Да. Я убежден, что ключ – во времени, в его физическом течении. Время каким-то образом связано с энтропией, с порядком всех вещей во Вселенной. А он, в свою очередь, почему-то связан с человеческим сознанием, и именно эта связь рождает колдовство.
– Время и внимание, – произнес Арк.
– Что-что?
– Да так, слышал… где-то.
Александр кивнул, собравшись с мыслями, и продолжил:
– Что-то сломалось в этом механизме, какая-то песчинка попала между шестернями. И я думаю, что ее можно убрать. И либо запустить всё заново, либо как минимум восстановить статус-кво. Это то, чем я занимаюсь последние четыре года.
– И как успехи?
Александр замялся.
– Даже у моих возможностей есть ограничения. Кроме того, я отдал значительную часть своей силы Оксане и не вернул ее назад. Это тоже вносит свои коррективы. Есть многое, что мне неподвластно. Я не могу заглянуть в прошлое, как во многих Изнанках. Не могу повернуть время вспять на всей планете. Даже не могу свободно перемещаться по Земле, не могу физически добраться до точки, в которой неизвестная мне сила инициировала Смещение. Это всё усложняет. Телепортация на дальние расстояния здесь, судя по всему, невозможна. Я немного застрял…
Арк улыбнулся. Впервые за много дней он почувствовал, что находится в нужном месте и в нужное время. Что он наконец-то сделал правильный выбор. «На свете счастья нет, но есть покой и воля», – вспомнил он стихотворную строчку откуда-то из детства. Счастья действительно нет, даже у практически всемогущих. Наверное, это никак не мог понять Виктор. Может быть, сможет Александр. Может быть, он уже это понял.
– Виктор тоже искал способ телепортации. Вы, великие колдуны, постоянно пытаетесь решить проблему в лоб. Нам же, простым смертным, часто приходится изворачиваться. Я пришел сегодня, чтобы предложить вам…
– Тебе.
– Предложить тебе приключение. И, судя по всему, оно придется к месту. Я понимаю, что телепортироваться на Земле нельзя, иначе все мы уже жили бы под пято́й Лихтенхерца Первого. Но люди путешествовали и раньше. Что насчет полета? На воздушном шаре, ковре-самолёте, космическом корабле? Неужели это тоже недоступно?
Александр очень долго смотрел Арку в глаза.
Пасмурным осенним утром обитатели Александрплатц могли наблюдать непривычную картину. Телебашня, долгое время остававшаяся безмолвным символом бессилия и бесчувственности колдунов, стала мелко дрожать. Спрятанная в ней колдовская сила потекла бурным потоком, обвила ее со всех сторон, образуя невидимый, но легко ощущаемый кокон. Вибрация усилилась, передалась всей площади. Люди оставили свои дела, застыли в ожидании. Ничего хорошего это не сулило. Оксана выбежала из госпиталя, на всякий случай собирая вокруг колдовскую энергию. С телебашни отовсюду посыпалась бетонная крошка, зеркальный шар стал медленно вращаться, всё больше напоминая взбесившийся дискобол. Замерцало розовым, желтым, ярко-белым. Тучи, набрякшие над Александрплатц, стали медленно расступаться, словно опасаясь происходящего. Из основания шара вылетело несколько молний, которые, впрочем, рассеялись, не долетев до земли. С ужасным грохотом он оторвался от бетонной опоры, поднялся выше, сначала на пару метров, потом еще и еще, оставив после себя лишь куцую лишнюю башню, обломанную бетонную иглу, мертвую и пустую. Шар же продолжил подъем, пока почти не скрылся в грозовых облаках. Его вибрация переросла в гул, он чуть сплющился и вытянулся, принимая более аэродинамическую форму. А потом он оставил Берлин позади, улетев, вместе с Арком и Александром, Юджином и Карманом, в веселое и злое будущее.