Category: 9. О собаках и людях

CXXIII.

Арк наклонился, чтобы рассмотреть обломки друга. Голова Юджина откатилась далеко в сторону. Арк нашел ее, поднял, заглянул в мраморные глаза.

– Положи на место, – сказал Юджин. – Мне нехорошо.

Арк обернулся, но никто, кроме него, этого не заметил. Юджин, как и раньше, общался телепатически.

– Арк, – обратилась к другу Лу. Она выглядела усталой и озабоченной. – Пшигода… Ему… совсем плохо. Я отвезу его и других раненых к Оксане. Пилар и еще пара человек должны доставить Доротею в тюрьму, а Ульрих и десяток полицейских останутся здесь, для охраны… Как ты себя чувствуешь? Может, в госпиталь?

«Полицейские? В тюрьму?» – удивленно подумал Арк, но времени на вопросы не было.

– Я в порядке, Лу, правда. Это неожиданно, но я на самом деле нормально себя чувствую. Мы с Юджином… – Арк кивнул на мраморную голову у себя в руках, – отлично доберемся до кирхи своим ходом. Со мной уже ничего не случится.

– Спасибо, – Лу выглядела виноватой.

– Тебе спасибо, – Арк улыбнулся. – Вы меня спасли.

– Завтра поговорим, Арк, – Лу положила руку ему на плечо. – Иди, отдыхай. А пока возьми вот это, чтобы тебя пустили в кирху без проблем.

Она протянула ему гладкий белый шар. Он был чуть теплым на ощупь, и когда Арк взял его в руки, то ощутил какое-то знакомое, давно ушедшее чувство. Спустя несколько мгновений он понял: это была связь с кирхой, с потерянным домом.

Арк кивнул, сунул шар в карман и пошел к выходу.

Пшигода лежал без сознания, рядом с ним хлопотали люди в темной одежде под присмотром Пилар.

«Полицейские, надо же!.. – подумал Арк. – Это сколько же времени прошло с нашего маленького стартапа?» Арк обнял Пилар, кинул взгляд на спеленутую десятком сдерживающих заклинаний Доротею и впервые за полгода покинул музей Боде. В лицо ему непривычно ударил ветер. Стояла глубокая тихая ночь. Шпрее под мостом еле слышно колыхалась.

– Теперь куда? Отдыхать? – спросил Юджин.

– Я уже наотдыхался, – сказал Арк. – Мне нужно кое с кем поговорить.

До кирхи они добрались мирно; правда, Арк по непонятной для себя причине сделал крюк и обошел Александрплатц стороной. Некогда его любимое место в городе показалось ему пугающим, особенно сейчас, во мраке ночи, навевающим тяжелые воспоминания, пахнущим смертью и чем-то хуже.

На подходе к кирхе Арк обратил внимание на небольшой сквер, всего в пару деревьев, уютно притаившийся прямо у ее правой стены. Пройдя пару шагов внутрь, он увидел там несколько могил. «Здесь захоронены погибшие полицейские», – понял он. На одном из надгробий внезапно прочитал: «Аркадий Колесничий. Раньше, чем первые». Арк пока не осознал, что думает по этому поводу, и решил отложить этот вопрос на потом.

Белый шар обеспечил ему беспрепятственный проход в кирху. Поднявшись наверх, он с удивлением обнаружил, что его кабинет оказался не тронут. Поставив голову Юджина на стол, Арк огляделся. Полки слегка запылились, подоконник засижен мухами, и в целом комната больше была похожа на музей, чем на что-нибудь еще. Но это была единственная его ниточка в прошлое, и он уцепился за нее изо всех сил.

По коридору раздался цокот коготков, и в кабинет вбежал Карман. Кинувшись к хозяину, песик стал вилять хвостом и лизать ему руки. На глаза Арка навернулись слезы, пока он гладил собаку. Он очень соскучился, но было и что-то еще. Чуть хриплым голосом Арк произнес:

– Здравствуй, Нигош.

Read more >

CXXII.

На протяжении всей битвы, о которой они поначалу только догадывались и только в самом конце могли наблюдать ее воочию, Арк и Юджин занимались лишь одним делом. Они последовательно и кропотливо расколдовывали карман Арка, в котором лежали взрывахи. Арку приходило в голову дурацкое сравнение с игровым автоматом, которые раньше стояли во всех торговых центрах. Управляя при помощи джойстика неуклюжим, непослушным манипулятором, требовалось поднять из груды мягких игрушек одну, пронести ее, не роняя, на некоторое расстояние за определенное время, а потом выпустить точно над отверстием. Сейчас они занимались примерно тем же, разве что задача Арка и Юджина была сложнее – как если бы манипулятор активно сопротивлялся управлению, а джойстик можно было двигать, только находясь в другом конце комнаты. Тем не менее действие заклинания потихоньку, нехотя ослабевало. «Я не камень, – мысленно твердил Арк, – и мой карман не камень». Сначала карман вместе с его содержимым поменял цвет с бетонно-серого на болотно-зеленый. Потом его текстура всё меньше стала напоминать камень и всё больше – брезентообразную ткань. Внутрь кармана прошел воздух, взрывахи отклеились друг от друга и превратились в два отдельных объекта.

На этом мучения Арка и Юджина не закончились. Оказалось, что левитировать предметы силой мысли, если ты статуя и никогда прежде такое не делал, очень тяжело. Поначалу Арк с Юджином пытались поднять одну из взрывах, вытянуть ее из кармана и перенести в зону боевых действий. От этой идеи пришлось отказаться, потому что взрываха зависала где-то посередине кармана и дальше двигаться не желала, несмотря на весь пролитый мраморный пот. К этому моменту в комнату вбежала Лу и принялась распутывать заклинание на Арке. Но не успела – Доротея вбежала сюда вслед за ней.

– Расплетай нитки на заплатке, – сказал Арк Юджину.

Его куртка была уже много раз порвана и залатана, и карман с взрывахами украшала крупная заплатка. Юджин моментально стал дергать за нитки. Арк сказал Лу, чтобы она поменялась с Доротеей местами, и присоединился к Юджину, благодаря всех богов за дрянные самопальные стежки.

Заплатка отлетела от кармана как раз в тот момент, когда Лу достигла своей цели и заставила Доротею отступить в пространство между двумя статуями.

– Назад! – телепатически скомандовал Арк Лу, и они с Юджином совместными усилиями вытолкали взрываху из кармана. Она с тихим стуком упала на землю и покатилась. Арк силой мысли затормозил ее, и они вдвоем стали подкатывать ее ближе к застывшей в напряженной битве колдунье. Осложнялось это тем, что никто из них не видел пола. «Бильярд вслепую» всё-таки завершился успешно, и Арк мысленно крикнул:

– Ложись!

– Стой! – мысленно сказал Юджин. – Это довольно крупная взрываха.

– И что?

– Живой мрамор – весьма ломкий. Мы, скорее всего, не выживем. Прощай, Арк.

Арк на секунду представил себе комнату. Доротею на пике накопленной энергии. Бомбу у ее ноги. Лу, Пшигоду, Пилар, пришедших его спасать.

– Прощай, Юджин.

И грянул взрыв.

Доротею, копившую силы для финального удара и не ожидающую атаки снизу, резко подкинуло в воздух. Ее защита остановила огонь, но не взрывную волну. Она ударилась о потолок и изломанной гротескной куклой упала на пол. Ее смертельные заклинания рассосались. Хозяйка музея Боде лежала без сознания.

Полицейские по большей части уже лежали на полу, и взрыв их почти не задел. Кроме того, они находились довольно далеко. Пилар и Лу также уцелели благодаря защите и расстоянию, хотя их одежда и задымилась, а в волосах запутались тлеющие угольки.

Арка спасла Лу. В последний момент она перекинула немалую часть защиты на него, экранируя и от взрыва, и от ударной волны. Арк лишь покачнулся, упал на лицо, впервые за много месяцев увидев черно-белую плитку, и остался лежать в нелепой позе, как и полагается статуе.

Пока Пилар и все остальные пеленали Доротею сковывающими и парализующими заклинаниями, Лу всё-таки оживила Арка. Он поднялся, чувствуя необычайную свежесть и живость в мышцах, словно не простоял столбом всё это время. Обернувшись, он увидел, что Юджин разлетелся на куски.

Read more >

CXXI.

Лу услышала Пшигоду и прервалась вовремя, чтобы увидеть опасность. Она махнула рукой, и зеленая молния прошла сквозь нее, чуть оплавив статую неизвестного человека слева.

– Лу, – услышала, а точнее – телепатически почувствовала она слова Арка. – Тебе нужно поменяться с ней местами.

Ни тени сомнения. Абсолютное доверие партнеру. Как раньше. Лу прыгнула, в воздухе превратилась в скопу и впилась когтями в лицо Доротеи. Защита той была настроена в основном против пуль, молний и боевых заклинаний, а не против трехкилограммового комка когтей и перьев. Колдунья замахала руками, с ее тонких окровавленных пальцев стали срываться разноцветные искры. Лу облетела вокруг ее головы и продолжила атаку, заставляя Доротею отступать на свое прежнее место, между двух уцелевших статуй. Быстрее, пока колдунья не спохватилась, пока не прошел шок. Птица страшно, хищно кричала. Лу царапала, кусала, вырывала у Доротеи клочки волос. В глазах колдуньи под страшной засохшей кровяной коркой появился ужас. Она отступила на шаг, другой…

– Назад! – грохнула в голове Лу мысленная команда Арка.

Она отлетела, превратилась в человека и еще раз направила на дезориентированную Доротею замораживающее заклинание. К ней присоединились Пилар, Ульрих и дюжина остававшихся на ногах полицейских. Белые полоски лучей сливались в мерцающий пучок. Доротея немного пришла в себя, снова сфокусировалась на своей защите, не позволяя этому командному залпу взять верх, проникнуть под ее кожу, холодной свежей струей пробежаться по ее венам, остудить и заморозить боль и усталость… Она стряхивала с себя заклинание, но поток не утихал. Ее движения становились всё менее резкими. Лу видела, как колдунья слабеет, как дрожат ее веки. «Еще немного, – думала Лу, – еще совсем чуть-чуть. Мы уже почти там».

Но Доротея оказалась слишком сильна. Она воспряла, подняла руки и мощной телекинетической волной разбросала нападающих в стороны. На ногах устояли только Лу и Пилар. Доротея победно вскинула голову. Лу моментально стала возводить собственные многослойные защиты, понимая, что сейчас они с Пилар находятся в самом эпицентре силы колдуньи, что даже если она, Лу, увернется от следующего удара, неизбежно пострадают ее люди. Но и защиты может не хватить. Ничего может не хватить.

Краем глаза Лу заметила, как к левой ноге хозяйки музея Боде подкатился, словно сам по себе, круглый камень, ткнулся в ее ногу, как верная собачонка, и застыл.

– Ложись! – мысленно заорал Арк.

Read more >

CXX.

Пшигода и его отряд ворвались в комнату сплоченным кулаком, отбивая куски гранита. До сих пор всё шло по плану: они пробились через защиту хундескопфов без потерь и слились с отрядом Ульриха с востока здания. Доротея предстала перед ними во всей своей злой мощи.

«Она всё-таки в чём-то прекрасна», – подумал Пшигода, глядя, как из пыли и каменной крошки медленно поднимается фигура, пылающая от колдовской силы, зависает посередине комнаты, готовясь, накапливая мощь для ответного удара. Одежда на Доротее превратилась в живописные лохмотья, макияж смешался с пылью, образуя серое месиво вместо лица, из которого сапфирами пылали глаза. «Даже в этой ситуации она привлекательна», – признал Пшигода и метнул Сачок. Ульрих кинул свой сразу за ним.

Попали оба. Две серые мелкозернистые вуали накрыли лицо Доротеи в тот самый момент, когда она была готова исторгнуть из себя какое-то ужасающее заклинание. Хозяйка музея Боде на миг застыла, а потом закричала, страшно, больно, невероятно громко, выпуская через крик накопленные силы. У стоящих к ней ближе всего разорвало барабанные перепонки. Кто-то повалился на пол. Доротея орала, словно ее разъедало изнутри.

Лу ловко спрыгнула со второго этажа, без труда приземлилась почти в самом эпицентре крика и со всех ног побежала мимо всей мизансцены в соседнюю комнату – туда, где, согласно донесениям Фарука, должен был стоять Арк. Вспомнив Фарука, Пшигода почувствовал укол совести, но тут же затолкал его обратно, поглубже в сознание. Потому что кричать Доротея перестала.

Пшигоду подвело чутье. Он с облегчением решил, что колдунья просто вырубилась от боли, и сделал два осторожных шага по направлению к ней. Мелькнула вспышка, и что-то хлестнуло его по лицу. Это оказалась невзрачная серая тряпка. Кусок Сачка. А потом он встретился глазами с Доротеей.

Вся ее былая привлекательность испарилась. Кровь текла из ушей, глаз, носа, рта, смешивалась с пылью, покрывала лицо гротескной бурой маской. Пшигода выстрелил прямо в это лицо – один раз, два, три. Третий выстрел прошел мимо колдуньи, потому что непреодолимая сила швырнула его в дальнюю стену. Он отчетливо услышал хруст собственных ломающихся костей. Потом пришла боль. Пшигода осел на пол. Его дыхание стало хриплым и прерывистым.

Доротея повернулась, поискала глазами Лу.

– Нет! – крикнула она и снесла стену, за которую убежала та. Две статуи из четырех, стоящих по углам маленькой комнаты, разлетелись вдребезги. Рядом с двумя другими стояла Лу и, быстро перебирая пальцами, пыталась развеять сложное трансформационное заклинание, превращающее плоть, одежду и вообще любую материю в камень.

– Лу! – просипел Пшигода из последних сил и потерял сознание.

Read more >

CXIX.

Лу-оспри кругами летала над музеем Боде. Ее задачей было засечь появление Доротеи и защитить своих людей. Даже ночью она явственно видела, как в стенах здания с громкими двойными хлопками открываются пробои, как в них на веревках залезают команды полицейских. Внутри сразу слышались крики, выстрелы. В окнах здания мелькали всполохи молний. На северной стороне последний из штурмующих, крупная фигура в темном балахоне, поднял голову, поискав взглядом Лу. Она хотела ему что-то сказать, послать успокоительную мысль, но он был очень далеко и вскоре исчез внутри. Лу почувствовала, буквально физически ощутила, как собакоголовые защитники музея яростно оказывают сопротивление. Молнии и пули останавливались защитой Вишну-камней, которые были связаны с кирхой, а та, в свою очередь, неразрывно связана с Лу. Два белых шара подряд – один, потом второй – не справились с защитой, треснули под напором вражеских заклинаний. Лу крикнула, не по-человечески, по-птичьи, горько, громко, скорбя по погибшим, изо всех сил желая помочь. Но рано. Нужно ждать.

Лу охотилась, а охота требует терпения.

Наконец на южной стороне здания открылся портал, и в музее появилось нечто гораздо опаснее обычного хундескопфа. Лу спикировала, плавно влетела в отверстие в стене, серокрылой молнией пронеслась по коридору, очутилась в небольшом зале и успела отбить первое пущенное хозяйкой заклинание. Сама Доротея – растрепанная, взвинченная, окруженная толстой коркой колдовской защиты – заметила Лу и пустила в нее вторую молнию, переливающуюся ядовито-зеленым. Взмахом руки Доротея отшвырнула к стене зала полдюжины полицейских во главе с Пилар, которая пыталась набросить на нее Сачок. Лу сделала вираж под потолком, и пущенный в нее заряд оплавил и разъел верхнюю часть стены. Всё здание музея содрогнулось от страшного грохота. Пилар стала срочно уводить людей, а Лу хаотично заметалась под потолком, отвлекая внимание разъяренной колдуньи.

– Что вы себе вообразили?! – орала та, выпуская один заряд за другим. – Я член Совета!

– Доротея Лихтенхерц! – крикнула Пилар из-за прикрытия дверного проема. – Прекратите сопротивление! У нас есть разрешение Совета на ваш арест!

Это раззадорило Доротею еще больше, но на лице ее на секунду отразились изумление и паника. Она швырнула в Пилар боевым заклинанием колоссальной мощи, которое распылило дверной косяк, расширило проем вдвое и пустило сеть трещин по соседним стенам. Пилар, которая после своего объявления благоразумно отбежала подальше, опрокинуло взрывной волной и протащило по полу. Лу сделала еще один впечатляющий разворот в воздухе и когтистой птичьей лапой швырнула свое заклинание в Доротею. Это был вариант стандартного заклинания-тазера, но хитрый, перекрученный, умеющий впитываться в колдовские защиты, как вода в песок. Доротея скинула его движением оголенных плеч, метнула зеленую молнию в ответ. Лу опять увернулась – всё-таки рефлексы хищной птицы во много раз превышали человеческие, – и заряд пробил еще одну ощутимую дыру в потолке. Лу поняла, что сейчас произойдет, на миллисекунду раньше, чем Доротея. Юркнула в образовавшееся отверстие, взлетела как можно выше и успела увидеть, как потолок первого этажа заканчивает свое падение, разбрызгивая камень, поднимая облака мутной, душной пыли. Доротея оказалась погребена под тоннами гранита и мрамора. Следом рухнули несколько прилегающих стен – и Лу с болью почувствовала смерть еще одного полицейского. Остальные вовремя отбежали.

Лу уселась на край обвалившегося потолка и превратилась в человека. Отряд во главе с Пилар осторожно подбирался к груде камней. В развалинах виднелись обломки статуй, куски паркетной плитки, какая-то старинная мебель. Сверху ярким пятном торчал фиолетовый край шарфа Доротеи. Всё это напоминало руины империи.

«Надеюсь, Арк в соседней комнате не пострадал, – подумала Лу. – Вроде бы трещины в потолке дотуда не дошли».

И вдруг груда камней разлетелась во все стороны, калеча и раскидывая ближайших полицейских.

Read more >

CXVIII.

Тем же вечером Вишну-камень в кармане Фарука потеплел. Это был сигнал. Фарук дождался трех часов ночи, унял дрожь в коленях и пошел гулять по большому пустому зданию музея. На счастье, Доротеи нигде не было, и он мог выполнить свою часть плана беспрепятственно. Штурм музея основывался на уже проведенном однажды ограблении: два взрывных устройства, снаружи и внутри, запускались почти одновременно. Наружное ослабляло стену и сопутствующую колдовскую защиту, внутреннее ломало ее, позволяя штурмующим проникнуть внутрь. На этот раз минировать нужно было все три стороны треугольного здания, для устрашения и отвлечения внимания. Но для начала он должен был сделать еще кое-что, в плане не оговоренное.

У Фарука был большой опыт предательства, и он знал, что основополагающей частью этого древнего искусства являются отведение подозрений и поиск козла отпущения. На этот раз он с большим удовольствием назначил в козлы Армина. Он никогда не любил этого маленького верткого крысеныша, а особенно презирать его начал недавно, когда тот стал любимым учеником Доротеи. И, как подозревал Фарук, очередным любовником, на смену ему самому. А это означало, что пришла пора сваливать, потому что больше всего великая колдунья не любила, когда под ногами у нее путались напоминания о прошлом. А это означало, что его ждет отличная полицейская карьера.

Фарук улыбнулся, неслышно открывая дверь в комнату Армина. Он любил свою собственную холодную и резкую логику, неоспоримую, как лезвие ножа.

Наклонившись над посапывающим Армином, он одним резким движением перерезал ему горло. Фаруку всегда нравился этот момент, когда в предсмертном булькании соединяются страх, боль и искреннее удивление. Фарук вообще ценил искренность. Она была одним из его самых важных орудий.

Когда Армин затих, Фарук сжег ему голову зеленым огнем, чтобы скрыть перерезанное горло. Его новые работодатели наверняка будут в этом вопросе щепетильными. Лучше представить всё как результат честной колдовской дуэли. А еще лучше самому прийти и во всём признаться. Искренность – это очень ценно. Далее Фарук подложил Армину в шкаф несколько взрывах – на случай, если полицейские всё-таки облажаются и Доротея будет искать виновного. А потом пошел минировать здание, в котором прожил более четырех лет. Первая мина была установлена на южной стене, ближе всего к комнатке с живыми статуями. Фарук на секунду заглянул в эту комнатку и убедился, что Арк стоит на месте. Было бы, конечно, здорово первым освободить его, снять с него заклинание окаменения и таким образом приобрести верного друга среди начальства. Но Пшигода был непреклонен: Фарук должен ждать их у дыры в северной стене. Спорить с Пшигодой не следовало: Пшигода заслужил уважение Фарука, когда без либеральных условностей бросил его в тюрьму на несколько дней. Это было неожиданно и круто: с таким начальником Фарук хотел поработать. До поры до времени, конечно.

Он заминировал восточную стену, обошел здание по длинным заставленным статуями коридорам, установил взрываху на северную стену. Отошел в соседнюю комнатку, достал Вишну-камень. Еще один сюрприз полиции. Великие колдуны при всей их мощи не смогли придумать такой простой фокус. Еще один признак того, что он делает правильный выбор. Работа в полиции пойдет ему на пользу. Свежий воздух, общение с людьми. И власть – над городом, а не над псарней. Он сжал Вишну-камень в ладони, и камень потеплел, а потом быстро остыл. Фарук стал ждать. Минут через пять камень потеплел еще раз. Это значит, что его сигнал принят и люди Пшигоды уже на позиции, спускаются на веревках к условленным точкам на стенах, устанавливают взрывчатку. Фарук досчитал до трехсот, и со всех сторон здания послышались взрывы. Фарук в ответ активировал свои взрывахи. Внешняя стена рядом с ним дрогнула и просела, образовалось отверстие, и через него в здание шустрой вереницей потекли полицейские. Они были в какой-то новой, красивой черной защите, с надписью Polizei на груди. Фаруку очень захотелось такую же.

Последним в проделанную дыру заскочил Пшигода, поманил Фарука в сторону.

– Отличная работа, – сказал он.

– Рад стараться, шеф, – искренне улыбнулся Фарук. – Буду счастлив работать под вашим руководством.

– Да, кстати, об этом. Я тебе кое-что принес.

Пшигода сунул левую руку в карман. Фарук уставился на нее в предвкушении чего-то нового и интересного, поэтому не сразу заметил револьвер, появившийся в правой руке чеха. Не говоря ни слова, Пшигода выстрелил Фаруку в лицо. Звук выстрела побился о толстые стены и слился с другими звуками этой ночи.

Read more >

CXVII.

Лу вздохнула и вступила на мост. Здание музея Пергамон, традиционно покрытое строительными лесами, казалось неприветливым, мрачным. С Лу, впрочем, ничего не случилось: она прошла по мосту, обогнула заколоченный главный вход и вошла в Пергамон через маленькую дверь с торца. Ее встретил невысокий хундескопф с головой спаниеля.

– Пожалуйста, госпожа Оспри. Леди Клавдия ждет.

Лу прошла по темным коридорам и вышла в большой зал, заставленный античными колоннами и постройками. Она когда-то была тут, до Смещения, друзья затащили ее посмотреть на древности. Ценности этих древностей и их просмотра понять она не могла. Сейчас же само понятие ценности перевернулось с ног на голову. Лу многое бы отдала, чтобы организовать такой зал где-нибудь в кирхе. Зал просто сочился колдовской энергией. Клавдия оказалась традиционалисткой – она не поменяла внешний вид древних каменюк, не сделала вообще никаких изменений в интерьере, только улучшила свет. И поставила сбоку удобный письменный стол с мягким креслом. «Слава богу, что не трон, – подумала Лу. – Слава богу, она не одна из этих».

Из-за стола навстречу ей вышла Клавдия Лихтенхерц. Внешне она отчетливо напоминала Доротею, хотя, конечно, была чуть ниже ростом, потяжелее и постарше. Длинные седеющие волосы были расчесаны, но распущены, из-за чего Клавдия неуловимо походила на Дамблдора из фильмов про Гарри Поттера, которые Лу смотрела в детстве.

– Лу Оспри, – сказала колдунья, – добро пожаловать. Я ждала этой встречи. Не возражаете, если я позову Отто и Франсуа?

«Это младший сын Клавдии и муж Доротеи, – смутно вспомнила Лу. – Оставшиеся, более слабые Лихтенхерцы. Зачем они ей, интересно? Она же и так может меня раздавить одним пальцем».

– Разумеется, не возражаю, – улыбнулась Лу.

Хундескопфы принесли еще несколько кресел, и в зал вошли два относительно молодых человека. Отто, сын Клавдии, не был похож внешне ни на нее, ни на Виктора: он был высокий блондин с длинными, до плеч, волосами. Франсуа – невысокий, чернявый, с мелкими кудряшками. Оба они не были сильными колдунами. Оба выглядели смущенными, как будто их застали врасплох за каким-то малоприличным занятием.

– Садитесь, дети, – сказала Клавдия. Сама она вернулась за письменный стол.

Пока все вежливо кивали друг другу и рассаживались, царило неловкое молчание.

– Госпожа Оспри навестила нас, – продолжила колдунья после небольшой паузы, – чтобы попросить нашего разрешения для проведения боевой операции на Музейном острове.

Лу поежилась. По крайней мере, по телепатическим способностям Клавдия, пожалуй, не уступала Виктору. Защититься от нее в ее же доме не представлялось возможным.

– Операции против нашей дочери, сестры и жены, Доротеи.

При этих словах Клавдии Отто нахмурился, а Франсуа ощутимо вздрогнул.

«Не всё в порядке в доме Лихтенхерцев», – подумала Лу прежде, чем смогла себя остановить.

Клавдия улыбнулась, но только губами. Глаза ее оставались спокойными и холодными.

– Я не была довольна тем, как разрешился вопрос с Вильгельмом, – сказала она. – У нас с Виктором… был ряд соглашений, но здесь, как мне показалось, он пересек черту. У всего есть последствия. Я дам вам возможность пройти на Музейный остров незамеченными для Доротеи и Виктора. Ему будет полезно убедиться в том, что он не всеведущ.

«За всем этим скрывается какая-то античная драма, – подумала Лу, – но дареному коню в зубы не смотрят. Лишь бы он не оказался троянским, как сказал бы Пшигода».

Лу видела фильм «Троя» и знала, о чём речь.

– Мне нужно быть уверенной, что это не ловушка, – сказала она. – Я не могу рисковать своими людьми.

– Дорогая, – произнесла Клавдия, – никаких гарантий нет и быть не может. Наши отношения будут строиться только на доверии. Это единственное человеческое свойство, которое Виктору недоступно.

Лу нахмурилась и промолчала.

Клавдия вздохнула.

– На данный момент у тебя есть шанс. Шанс всегда сопряжен с риском. Я не могу ничем подтвердить это в данный момент, но если вы в ближайшее время придете на остров, чтобы арестовать Доротею за ее темные делишки с Виктором или за то, что она любит превращать людей в камень, вы пройдете защиту беспрепятственно. Виктор об этом не узнает. Это и есть ваш шанс. Он существует потому, что в данный момент моя мотивация совпадает с вашей. Я очень хочу убрать Доротею из Совета Одиннадцати и посадить на ее место Отто. Это всё, что я могу тебе предложить на данный момент. Это станет неверным в первую секунду, как только ты встретишься с Виктором. Кроме того, это может стать неверным в любой другой момент, если изменится политическая обстановка. Поэтому вам нужно действовать быстро.

– Я подумаю, – Лу встала с кресла. – Спасибо за эту встречу.

За ее спиной невесть откуда возник хундескопф-спаниель, поклонился и повел ее к выходу.

– Лу! – крикнула Клавдия, когда та уже почти вышла из зала.

Лу остановилась.

– В политике ничего важного не происходит без доверия.

Лу кивнула и вышла.

Read more >

CXVI.

Дитрих не подвел. Он нашел план музея Боде. Масштаб был некрупным, и всё довольно схематично, но Фаруку этого было достаточно. Он склонился над ветхим буклетом, который раздавали туристам, чтобы те не заблудились в одинаковых залах. Разобравшись в рисунке, Фарук ткнул пальцем в одну из комнат на первом этаже. Комната была маленькой и не имела окон.

– Вот тут. Охраны специальной нету.

– Отлично, – сказал Пшигода. – Отправляйся с Ульрихом, завтра он организует тебе побег.

Отпустить Фарука, для достоверности, решили в момент перегона от тюрьмы на Александрплатц. Пшигода прикинул, что это не будет казаться слишком подозрительным – в конце концов, наверняка Александр лично приказал поймать такого ценного ученика колдуньи. Или, по крайней мере, это не будет казаться притянутым за уши для параноидального сознания Лихтенхерцев. Во время транзита Фарук поймет, что побег возможен, убьет трех полицейских и убежит. Акхил с Торстеном и Шао сделали убедительные поддельные трупы. Фарука потеряют в Фолькспарке, он там затаится на пару часов. Он даже захватит трофеи – белые Вишну-камни, форму полицейского и взрывахи. Всё это он с триумфом доставит Доротее.

Пшигода же, со своей стороны, должен провернуть более деликатное дело. Пришла пора вскрывать карты. Он ждал, что Лу одобрит его план и обрадуется, но и немного надеялся, что ее политические амбиции всё-таки перевесят. Без нее же вся операция не имела смысла. Лу всё еще была самой большой доступной им силой, причем единственной, кто мог потягаться с Доротеей и пережить это. Очень этого не хотелось, но опять пришла очередь рисковать всем. И на этот раз всё казалось гораздо большим, чем когда-либо. Пшигода впервые в жизни испытывал неуверенность перед большой дракой. И причиной была Лу.

Он постучался к ней в кабинет, дождался ответа, вошел.

Лу сидела за большим заваленным бумагами столом и что-то писала.

– Чертовы бюрократы, – проворчала она, не поднимая головы. – Даже после апокалипсиса немцы не могут без документа.

– Нам нужен еще один, – заявил Ирджих.

Лу посмотрела на него.

– Арк?

Сердце Пшигоды болезненно сжалось. Проскользнула гадкая мыслишка пойти на попятную, всё отменить, всё вернуть обратно. «Слишком большой риск, – подумал он, – для нее… И для нас». Мысль прошла, и Пшигоде стало стыдно.

– Да, – сказал он. – Пора.

Щеки Лу порозовели, в глазах вспыхнула надежда.

– Наконец-то. Какой план?

– Мы штурмуем музей Боде. Нам нужно разрешение Совета, хотя бы большинства.

– Тут проблема. На нашей стороне только Скелет, Падишах, Куб, Сивилла и Ведьма.

– А Александр?

– С тех пор, как в последний раз подожгли телебашню, его никто не видел. Он вообще не выходит на связь.

– Kurva…

– Погоди. Нам всё равно нужно будет разрешение кого-то с Музейного острова. Иначе нам не дадут зайти на остров, уничтожат прямо на мосту. Виктор и Доротея отпадают…

– Клавдия?

– Знаешь, я попробую. Она… более нормальная из всех троих. Может быть, удастся ее убедить, что штурм оправдан. Какие у нас доказательства? И, что еще важнее, какие у нас шансы на успех?

– Мы перевербовали Фарука. Он оказывает нам полное содействие.

– Ух ты!

– Там не всё в порядке, у Доротеи. Крыса бежит с корабля.

– Это просто козырная крыса. Крыса пик.

Пшигода улыбнулся:

– Ты заходишь на мою территорию. Глупые шутки – это моя вотчина.

– Учусь у лучших. Мне кажется, у нас что-то есть. Когда мы шли против Иммануила, шансов было гораздо меньше. И теперь у нас есть армия.

– У нас есть ты. Думаешь, ты справишься с Доротеей?

– Не знаю. Она необычайно сильная колдунья, кроме того, она будет на своей территории. Нам нужен элемент неожиданности, тайное оружие. Как тогда, с Иммануилом. Это единственный шанс.

– Сачок работает. Она о нем пока не знает.

– Это прекрасно. Надо пробовать. За Арка.

– За Арка, – и Пшигода вышел из кабинета Лу, полный предчувствий и дурных мыслей.

Read more >

CXV.

– Но почему?! – спросил Арк. Они с Юджином, по ощущениям, спорили уже несколько часов, с длительными перерывами на подышать. Если бы Арк мог, он бы уже давно охрип. – Как можно быть таким неблагодарным?

– С чего вдруг я неблагодарный? – вскинулся Юджин.

– Разве он тебе не помог? Не спас от смерти? Не научил выживать? Не подобрал на улице, как потерянного щенка?

– Уф-ф, – Юджин, похоже, тоже начал уставать. – Это всё так. Но…

– Вот видишь!

– Но! Мы не собаки, Арк. Даже не хундескопфы. Мы люди. Люди, понимаешь? Никакое Смещение это не изменило. Конечно, Нигош помог мне. Спас от смерти, допустим. И я ему благодарен. Я у него в долгу, до сих пор. Но это не значит, что я буду носить ему тапочки и газету. Благодарность не делает меня собакой.

– Ты не понимаешь! – Арк почти кричал, мысленно, конечно. Непонятно, почему, но эта тема крайне его будоражила, а до Юджина обсудить ее было не с кем. – У меня ничего не было. Хозяин дал мне всё.

– Не всё! В том-то и дело, Арк. Не всё. Прислушайся сам к себе. Ты зовешь кого-то Хозяином. Вы два взрослых человека…

– Он не человек, он сгусток мудрости, тьмы и мрака.

– Он человек, конечно. Просто выпендриваться любит, как и все эти колдуны. Он не такой могущественный и не такой умный, каким представляется, уж поверь, я-то знаю. Хитрый – да, коварный – да. Очень изобретательный. Но человек. Как я и ты.

– Я не… Ты просто не можешь понять.

– Я как раз понял. Вот скажи, Арк, ты сам скольким людям помог? Скольких людей спас от смерти?

Арк задумался. В его сознании промелькнули картинки с Александрплатц. Потом то, как они вчетвером боролись с мебельным драконом. Потом всё заполнило лицо Лу.

– Ну, нескольких, – растерянно сказал он.

– И сколько из них сейчас зовут тебя Хозяином?

– Ну… начальником…

– Не говори, что не видишь разницы. Нигош Черный действительно нам помог: Клаусу, тебе, мне. Спас нас от смерти и безумия. Дал каждому занятие, цель в жизни. Этого всего я не отрицаю. Но также он совершенно безмерно пользовался нами, как пешками, как ресурсами, в своих собственных корыстных целях. Как и все другие колдуны, повторяю. Он подавлял нашу самостоятельность, жертвовал нами ради ему одному известной цели, когда ему это было нужно. Ты знаешь, например, что до вас с Клаусом у него был еще один… питомец? Девушка по имени Клара. Она погибла в драке с миньонами Иммануила. И сразу после этого он подобрал тебя и начал обучать тому же самому. Ему было наплевать, Арк. А потом, когда я всё это обдумал как следует, когда решил с ним про это поговорить, когда попытался с ним спорить, он послал меня шпионить на Музейный остров. Думаешь, он не знал, что для меня это фактически самоубийство? А думаешь, я не знал?! Я знал – и всё равно пошел, потому что во мне были преданность, благодарность, чувство долга и вся эта чушь, которую ты мне тут выложил. Я думал, он мне поможет. Я думал, он меня спасет. И я бы тут умер, легко. Но всё-таки не умер. И у меня было время подумать еще.

– И что ты надумал?

– Нигош бросил меня, Арк. Как только я стал ему не нужным. Это было в чистом виде предательство. Мало того, я тебе сейчас неприятную вещь скажу. Он бросил и тебя тоже.

– Нет!

– А где он тогда, Арк? За последнее время ты несколько раз чуть не умер. Тебе грозили безумие и полное истощение. Он бросил тебя, и не сейчас, не когда ты попался Доротее, а уже давно. В тот самый момент, когда исчезла Башня, он использовал какой-то трюк, какой-то дешевый фокус и оставил тебя с твоей собачкой вдвоем отбиваться от толпы хундескопфов и миньонов. Как это еще назвать?

Юджин что-то еще возмущенно говорил, но Арк уже перестал его слушать. Что-то, долгое время не дававшее ему покоя, вдруг вылезло наружу. Он подумал о Нигоше, о его колдовстве, о себе, о том моменте, когда пропала Башня. О том, что сказала ему Доротея, и о том, что сейчас в сердцах выпалил ему Юджин. Обрывки информации, маленькие намеки наконец-то сложились в его голове в единый пазл.

Арк понял, где Нигош. Где Нигош прямо сейчас.

– Юджин, – перебил он поток сознания собеседника. – Нам нужно бежать отсюда.

– Это невозможно, – сказал Юджин, ничуть не смущенный сменой темы. – Я уже думал об этом. Даже если бы мы смогли распутать заклинание Доротеи телепатически, один расколдовать другого, ни у одного из нас не хватит сил на целого человека.

– У меня в кармане куртки две взрывахи, – медленно, осмысливая детали сказанного, произнес Арк.

Read more >

CXIV.

Мариноваться Фаруку пришлось недолго. Пшигода сам не ожидал, как быстро тот сломается. Через три дня темноты, неудобных наручников и весьма скудного питания Фарук позвал охранника и попросил поговорить с главным. Еще через день, для закрепления эффекта, Пшигода вошел к нему в камеру.

– Я готов стучать, – сказал Фарук угрюмо. – Но мне нужна защита.

– Это можно обсудить, – ответил Пшигода, подошел поближе и снял с заключенного повязку. – Чем ты хочешь поделиться?

– Ваш друг жив. Всё остальное – после того, как мы договоримся о моей безопасности.

Пшигода ликовал. Всё было не зря. Интуиция его не подвела. Непонятно, как, но малыш Мигель оказался прав. Для вида Ирджих кивнул, словно раздумывая над ответом. На самом деле он с помощником Акхила Торстеном обсуждал разные варианты этого последние пару дней.

– Мы готовы предоставить тебе постоянно заряженную грим-брошь. Кроме того, мы даем тебе квартиру и платим пенсию. Как жертве колдовского произвола.

– Где квартиру? – жадно спросил Фарук.

– Александрплатц, Пренцлауэр-Берг, Моабит, выбирай.

– Я хочу в Роще.

Пшигода хмыкнул. Он вспомнил, как быстро пропал оттуда профессор фон Штейниц. Может быть, это и неплохой вариант.

– Это будет зависеть от того, что ты нам расскажешь.

– Еще я хочу настоящую колдовскую защиту. Маскировки недостаточно. Я хочу колючую фигню, которой вы заблокировали меня тогда, на улице.

– Твоя очередь, – сухо сказал Пшигода. Растущая наглость Фарука ему не нравилась.

– Как я сказал, ваш друг жив. Доротея добавила его в свою коллекцию. Превратила его в статую. Живой мрамор, конченное колдовство. Я его не знаю, но его можно повернуть, точно. Нас с Армином, когда брали в ученики, тоже окаменяли, недельки на две. Абзац просто. Всё видишь, всё чувствуешь, а двинуться не можешь.

Во рту у Пшигоды пересохло. «Бедный Арк, – подумал он, – как ему не везет…»

– Я могу сказать вам, где он стоит, и вы тогда сможете его как-нибудь спереть.

– О нет, – Пшигода чуть наклонился, и его лицо угрожающе нависло над Фаруком. Тот вспомнил слухи, ходившие о Пшигоде, и непроизвольно сглотнул. – Переть мы никого не будем. Мы его освободим, в ходе совершенно законной полицейской операции. И ареста. Расскажи мне про Доротею.

Фарук замялся. Было видно, что он взвешивает все за и против. Но отступать уже было поздно.

– В последнее время она… слегка не в себе. Она всегда была импульсивной, но сейчас… как будто чердаком потекла. Она постоянно шастает по Изнанкам. Ме́ста себе не находит. Постоянно в истерике, орет на нас. Гора наркоты. Это, кстати, одна из причин, по которой я тут с вами разоткровенничался. Вам бы никогда не сковырнуть Доротею на пике.

– А сейчас, получается, шанс есть, – Пшигода задумался. – Значит, ты Сачок хочешь?

– Что?

– Колючую фигню.

– Да.

– А как насчет белого шара? Помоги нам взять Доротею, помоги изнутри – и тебя ждет отличная полицейская карьера. Не нужно будет прятаться, никаких грим-брошей. Получать будешь неплохо.

Фарук глубоко задумался. Страх в нем боролся с жадностью.

«Он так же легко предаст и нас, – подумал Пшигода. – Kurva, я прямо в реальном времени сейчас создаю коррупцию в полиции. Уверен ли я, что этого хочу?»

– Что нужно сделать? – спросил Фарук, и Пшигода принял решение.

– Для начала нужно поучаствовать в составлении плана. А потом сбежать из тюрьмы.

Read more >