XXXIV.
Высокий человек без собаки вышел из темноты и дождя прямо ко входу в Иммануилкирхе. Одет он был в мокрое пальто, надетое поверх спортивной кофты с капюшоном. Лицо человека было в тени, но бывалый читатель уже понял, что это и есть настоящий Арк. Кирха была обнесена высокой кованой оградой, прутья которой напоминали мечи рукоятью вверх. Стояла необычная для этого часа ночи тишина. Окна в окрестных домах не горели. Лишь над входом в кирху мягким золотым светом тревожно мерцал церковный портал с изображением Спасителя.
Арк достал из кармана пальто Амулет Луизианы и приложил к воротам ограды. Те со скрипом отворились внутрь, и церковь сразу ожила. Внутри загорелись синие и белые огни, освещая улицу через высокие витражные окна, и статуя ангела под самой колокольней засияла. Из церкви вышли четверо. Они носили балахоны учеников, но в их манере держаться не хватало уверенности. На груди у всех четырех висели знакомые Арку Амулеты Верности. Это были не ученики, а миньоны – возможно, наиболее способные из всех, которых Иммануил срочно взял в обучение. Об этом Арк знал от Гастона. Знал он и о том, что Иммануил меньше всего хочет показать, как его боится.
Пришел черед Скарлетт.
Арк поднял руки вверх и произнес заклинание. Кольца на его руках – два гладких золотых на левой и одно с рубином на правой – вспыхнули ярким оранжевым пламенем. Следом за ними загорелись надписи “Scarlett Johannssoon“. Они вспыхивали и на соседних домах, и на более дальних, и на самых окраинах зоны. Некоторые были начертаны крупно и отчетливо, некоторые прятались в малодоступных местах и вообще не бросались в глаза, но все они разгорались всё ярче и ярче, пока район Пренцлауэр-Берг, точнее, его принадлежавшая Иммануилу часть, не начал напоминать себя до Смещения, когда его ночные улицы были ярко освещены фонарями и витринами магазинов. Оранжевые струйки змеились по улицам, собирались в ручейки, а те объединялись в широкие реки. Поток силы ударил в Арка, и та же надпись, “Scarlett Johannssoon“, каллиграфически нанесенная на его кофту, приняла его и передала владельцу. Его чуть было не подбросило вверх от распирающего чувства всемогущества и вседозволенности. Он вдруг почувствовал каждый дом, каждую надпись, с которой был соединен паводком силы, почувствовал себя большим раскинувшимся на целый район осьминогом. “А эти так чувствуют себя постоянно”, – пронеслась у него в голове шальная мысль.
Миньоны начали шевелиться, и Арк ударил – рефлекторно, не раздумывая. Прежде чем первая молния успела сорваться с пальцев противников, кольца на его руках выпустили длинные полупрозрачные щупальца. Они обвились вокруг Амулетов Верности миньонов и потянули их на Арка, со всей силы натягивая шнурки. Миньоны опешили, а их Амулеты вибрировали и искрили от колдовского напряжения. В каждом Амулете работала простая программа: если его хотят сорвать со шнура, нужно как можно сильнее сопротивляться. Все на секунду замерли. Арк держал миньонов за Амулеты, как опытный кучер четверку лошадей. Ноги его заскользили по земле, кольца на руках опасно нагрелись, и тогда он что есть мочи дернул, а потом отпустил. Резко, в одну секунду Амулеты Верности потеряли силу, которой так усердно сопротивлялись, и, подчиняясь теперь уже законам физики, полетели назад. Четыре жестяные квадратные таблички со страшной силой врезались в незащищенные шеи своих носителей. Двое полностью лишились голов и умерли сразу, паре других повезло чуть меньше. Четыре изуродованных тела упали на пол.
Арк еще раз потянулся к своему запасу силы, надпись “Scarlett Johannssoon” на его груди нестерпимо засияла, и он ударил по церковной двери, не сдерживаясь, наотмашь. Дверь со страшным треском слетела с петель и пролетела метра на три внутрь церкви. Статуя на крыше церкви расправила крылья, и лишь тогда Арк понял, что это совсем не статуя. Ангел грациозно спланировал вниз и тяжело опустился на землю прямо перед ним, вытянувшись во весь свой трехметровый рост. Его глаза слепили золотым огнем. Так Арк впервые увидел Иммануила.