LXVIII.
Поезд, скрипнув, остановился, раскрыл двери, и грузная нога Пшигоды в высоком кожаном ботинке ударила в перрон Цоо. Пшигода хорошо знал эту станцию и ее обитателей и теплых чувств к ним не питал. Было какое-то трудноуловимое различие между Цоо и Алексом: казалось бы, две огромные жилые зоны, обе формально нейтральные, обе под патронажем могущественных колдунов. Но Алекс был зоной условной свободы, Александр не вводил свои правила, не следил за порядком и в целом отпустил поводья контроля, из-за чего всё это, как на американском фронтире, приходилось делать самим живущим там людям, что создавало атмосферу ответственности. Цоо же был владением Танненбаума, именно здесь был один из двух официальных входов в его Рощу, растянувшуюся вдоль южного берега Шпрее от бывших Бранденбургских ворот до Шарлоттенбурга. Цоо представлял собой как бы гетто на окраине Рощи, специальный ее отросток, в котором позволялось жить кому угодно, но который всё равно существовал под строгим надзором растений. Порядок в зоне наводили сотворенные, а может, и выращенные Танненбаумом деревянные големы, прозванные в народе дуболомами, но справлялись со своей задачей они из рук вон плохо, в большинстве своем были тупы и ленивы, а кроме того, были донельзя коррумпированы, или, как тут говорили, «трухлявы». В результате тебя с примерно равной вероятностью могли ограбить и на Алексе, и на Цоо, но на Цоо это могли сделать еще и представители власти. В общем, на Алексе атмосфера была поприятнее.
А вот застройка на Цоо была гораздо свободнее, чем на Алексе, и вообще по площади бывший центр Западного Берлина давал бывшему центру Восточного сто очков вперед. Тут все жили в квартирах, никому не приходилось ютиться в палатках и караванах. Улицы и привокзальная площадь поэтому казались более пустыми, хоть и засаженными различными деревьями и кустами. Вместо мостовой везде был травяной ковер. Какой-то шутник прозвал Цоо «легкими Берлина» – зелени тут действительно было навалом, а кроме того, абсолютно запрещалось курить. Хотя хотелось страшно.
Пшигода достал из необъятного пальто маленький, тонущий в его ладони блокнот и сверился со своими записями: «Сначала, значит, в бар, потом в бордель, а потом, если время будет, и в казино. Сколько работы, kurva, сколько работы…»
До комендантского часа, когда на улицу позволялось выйти, только если ты сделан из целлюлозы, оставалось еще совсем немного времени, и Пшигода предполагал, что ему, вдобавок ко всему прочему, придется тут переночевать. Его местные подружки по понятным причинам перестали быть реалистичными вариантами, значит, нужно было найти еще и Янека и перекантоваться у него. Кроме того, хорошо было бы чем-то перекусить. Ему предстоит умственная работа, а она всегда вызывает аппетит. Значит, сначала точно бар.