LXVII.
Лу отмотала время немного назад и поймала момент, когда новый пассажир смотрел точно на них. Пилар заскрипела карандашом, а Пшигода тем временем попытался вспомнить… Он видел его где-то на Цоо, но где именно? И в каком контексте?
Пилар закончила, и время потекло дальше, словно замедленное кино. Взгляд в окно, потом взгляд на Клауса. Узнавание в глазах. Сумка тяжело падает на пол, и в это же самое время Клаус достает из недр своих обносков жезл. Успевает поставить защитное поле за секунду до того, как человек со шрамом стреляет ему в лицо из черного матового пистолета. Пули рикошетят и летят по всему салону, задевая других пассажиров, поднимая панику и, наверное, крики. «Окно» не передает звуки, но чуть заметно вибрирует, откликаясь на самые громкие. Дальше всё идет еще быстрее, и Лу приходится изо всех сил сдерживать поводья убегающего вперед времени. Она тормозит время еще сильнее, растягивая каждую секунду в несколько раз, чтобы другие ничего не пропустили. Пилар бешено скрипит карандашом, зарисовывая положения фигур, изменения мизансцены, нанося на бумагу этот странный схематичный комикс. Клаус моментально ставит еще одно поле – на этот раз прямо около нападающего. Оно пружинисто отталкивает его, впечатывает в дальнюю стену вагона. Клаус встает, у него в руках уже два жезла. Вторым он открывает портал прямо над головой упавшего противника. Оттуда нестерпимо пышет пламя. Человек со шрамом обгорает, но пальто защищает его от основного ущерба. Он вскакивает на ноги, стряхивая с себя языки пламени, и вдруг поворачивается и снова смотрит в окно. Сквозь стекло прямо на Лу, Акхила, Пилар и Пшигоду. Последнему уже начинает казаться, что Лу снова полностью остановила время, но всё остальное двигается. Это просто человек со шрамом застыл в ожидании чего-то и не шевелится. За его спиной открывается еще один портал, к нему уже тянется смутно различимое щупальце, но уже поздно. Человек со шрамом смотрит на сумку на полу, и она взрывается. В «окне», как в калейдоскопе, смешиваются и сталкиваются фрагменты реальности, вспышки яркого света, клубы дыма, всплеск острых углов.
Заклинание кончилось. По стеклу паутинкой побежали трещины. Лу в изнеможении упала на колени.
Все присутствующие были истощены. Мозги Пшигоды отказывались работать, фокусировались то на одном обрывке мыслей, то на другом, избегая целого. Все разошлись по углам зала, чтобы немного прийти в себя и отдохнуть. Пшигода, развалившись, лежал в кресле и мучительно вспоминал, где он мог видеть этого мужика со шрамом. Точно не на Алексе, почти наверняка на Цоо. Один из наемников, которые собирались там толпами? Но какой смысл наемнику быть камикадзе? В этом взрыве не выжил никто. Никакое пальто, даже самое защищенное, даже проложенное хоть само́й Туринской плащаницей, не могло спасти ему жизнь, и это должно было быть очевидно любому, кто имел дело с боевым колдовством. Он сам активировал заряд именно в тот момент, когда Поезд проехал мимо музея Боде. Мотивация вообще не понятна.
Пшигода встал, подошел к отдыхавшей на диване Лу. Украдкой погладил ее по руке. Та улыбнулась, сжала его мясистую ладонь в ответ.
– Давайте поужинаем, – громко сказала она. – И обсудим.
Жадно вгрызаясь в ляжку белки, Пшигода пересказал команде свои мысли.
– Может быть, его семью держат в заложниках? – предположил Акхил.
– Вряд ли, – Лу откусила большой кусок горячей запеченной картофелины. Остальные вежливо дали ей прожевать. – Я думаю, пару месяцев назад в Цоо появилась очень богатая девушка. Слегка печальная, но очень богатая.
– У меня много друзей в Цоо, – сказал Пшигода. – Это будет нетрудно выяснить.
– Меня больше заинтересовал Клаус, – сказала Пилар. – Он явно был там один. Неужели он просто случайно выбрал Поезд, а тем более вагон, который потом взорвался? Он, может быть, и не взрывал его сам, но точно каким-то образом в этом замешан.
– Несостыковка, – согласилась Лу. – Это надо разъяснить.
– А я до сих пор не могу поверить, что мы сделали это, – сказал Акхил с плохо скрываемой гордостью. – Взяли и заглянули в прошлое.
– Шерлок Холмсы курвины, – промолвил Пшигода и затянулся сигаретой.