Scarlett Johannssoon

XXIII.

Девушка с обожженным лицом открыла глаза. Она лежала связанная в темной комнате. Амулет Верности всё еще был на ней. Она вздохнула.

В комнату, еле слышно цокая когтями по линолеуму, вошла собака. Маленький терьер, с виду неопасный, но девушка знала, что это не совсем верно. Песик подошел к лежавшей на диване девушке, встал на задние лапы, понюхал ее лицо. Потом аккуратно лизнул в нос. Девушка улыбнулась. Песик удовлетворенно завилял хвостом и улегся около дивана. Тишина нарушалась только его сопением.

Девушку звали Луизиана. Сама она вспомнила об этом только вчера утром, после того как незнакомый бездомный мужик обездвижил ее заклинанием-тазером. Парализатор вступил в конфликт с Амулетом Верности, и Лу на четверть часа вернулась в себя из далей, в которых пребывала до этого.

Амулеты действительно предоставляли защиту. В них было заряжено несколько боевых заклинаний, ключ к Иммануилкирхе и пара других полезных вещей. Кроме того, они заставляли носителей беспрекословно подчиняться Иммануилу и его ученикам и запрещали делать или говорить что-либо, способное нанести великому колдуну вред. Это включало также любую форму общения с его врагами. Снятие Амулета неизбежно заканчивалось смертью его носителя. Амулет не блокировал чувства или мысли, но со временем притуплял их, а также волю, желания и даже память, будто всё больше и больше заворачивая их в плотное одеяло. Когда ее Амулет “перезагрузился” (Лу не смогла придумать более подходящего термина), все эти вещи к ней вернулись. Только после этого Лу поняла то, что знала уже очень давно.

Она ненавидела Иммануила.

В комнате зажегся свет, и вошел невысокий щуплый индус, одетый в застегнутую на все пуговицы рубашку, аккуратные, чуть ли не выглаженные брюки и домашние тапочки.

– Здравствуй, – сказал он девушке. – Меня зовут Акхил.

– Я не разговариваю с врагами Великого Иммануила, – заявила Лу. Каждое из этих слов вызывало у нее невероятный стыд, но даже покраснеть она не могла.

Индус понимающе кивнул:

– Амулет Верности. Я приготовлю что-нибудь на завтрак. Ты голодна?

– Сдохни, тварь!

Акхил еще раз кивнул и отошел к холодильнику.

Лу окинула взглядом комнату, в которой оказалась. Больше всего она напоминала студенческий клуб, если бы вместо настольных игр студенты увлекались коллекционированием колдовского и огнестрельного оружия. Удобные диваны, на одном из которых она и лежала, пара ковров, развешанные на стенах карты. Лу вдруг явственно вспомнила свою досмещенскую жизнь, и ей захотелось заплакать, но из глаз не вытекло ни слезинки.

Индус подошел к ней. В руках у него были стакан воды и бутерброд с сыром. Он помог Лу сесть, дал ей как следует напиться. Развязывать, впрочем, не стал.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, после того как девушка откусила и прожевала гигантский кусок бутерброда.

– Гори в аду со щупальцами! – ответила Лу.

Акхил еще раз кивнул – больше в такт своим мыслям.

– Меня весьма интересует твой Амулет Верности, – сказал он. – Сегодня мы попробуем его деактивировать, после чего ты будешь свободна. Я персонально не намереваюсь причинять вреда ни тебе, ни Иммануилу.

– Умри от проказы! – сказала Лу с надеждой.

– Моя гипотеза состоит в том, что Амулет Верности заставляет тебя говорить только определенные вещи. Интонация, тембр голоса – всё под контролем. Эмпирически, кивать и качать головой в ответ ты тоже не можешь. Но власть Амулета не беспредельна, иначе ты не была бы способна принимать воду и пищу из рук противника, то есть меня. Для начала, чтобы снять с тебя Амулет, нам нужно наладить хотя бы какую-нибудь коммуникацию.

– Лопни от чахотки! – согласилась Лу.

Акхил снова дал ей откусить от бутерброда и запить водой.

– Ты каждый раз говоришь разные вещи. Если бы колдовской блок стоял именно на выборе слов, он бы просто ограничивал твой вокабуляр до десятка нужных выражений. Но в твоем случае формулировка более-менее свободна, ты только не можешь выражать словами смысл. Такую систему можно сломать, если перейти на другой уровень коммуникации.

– Тупой вонючий зомби! – не поняла девушка.

– Хорошо, попробуем. В следующий раз скажи мне только одно слово. Не важно, какое, но одно.

– Сволочь! – моментально отозвалась Лу.

– Отлично, а теперь четыре слова.

– Чтоб тебя драли осьминоги!

Индус заулыбался, словно ребенок, который верно ответил на сложный вопрос учителя.

– Теперь сделаем так. Если ты хочешь сказать “да”, говори нечетное количество слов. Одно, три и так далее. Сами слова не имеют значения, только их количество. Если хочешь сказать “нет”, говори четное. Понятно?

– Пойди съешь говна!

Индус рассмеялся.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Мразота!

– Хочешь еще бутерброд?

– Спрыгни с башни!

Акхил вернулся с добавкой и полным стаканом воды.

– Понимаешь, – сказал он, – я очень слабый колдун. Колдовство кажется чем-то непостижимым, чуждым нашему пониманию. Но внутри него, как и внутри всего на Земле, есть логическая цепь. Я слабый колдун, но был хорошим физиком и инженером, и я понимаю, что логические цепи бывают уязвимы. И каждый раз, когда мне удается взломать колдовство не силой, не брутфорсом, а логикой, я чувствую, что одержал важную победу над… – он замялся. – Над этим.

Лу отлично его понимала. Чувство беспомощности преследовало ее всю жизнь, и каждое его опровержение было целительным бальзамом.

РАНЬШЕ                ДАЛЬШЕ