LXXIV.
Роща была прекрасна. В ней не было присущего всем другим лесам на планете дендроапартеида. Дубы и березы росли вперемешку с кактусами и эвкалиптами. Гибкие лианы обвивали могучие тисы. Сосны обнимались с пальмами, и, разумеется, цвели сто цветов. В Роще настолько царили единение и гармония, что у Пшигоды возникло приторное чувство в рту. А еще, ко всему прочему, тут жили люди. Дома из камня и пластика, ни в коем случае не деревянные, напоминали причудливые кучи мусора, потому что архитекторами, инженерами и строителями были тоже деревья. Нелепые стволообразные конструкции торчали из земли под случайными углами, не зная симметрии и точности. Если постройка угрожала обвалиться под собственным весом, ее обычно поддерживали лианы или подпирал растущий рядом могучий вяз. Выглядело непривычно, но Пшигода был вынужден признать: красиво.
Всего людей в Роще жило порядка тысячи человек, и все они были рассредоточены по огромной территории леса. На карту рассчитывать не приходилось. Пшигода подошел к приветливо выглядящей березе, вежливо приобнял ее стройный ствол, прижался лбом к шершавой коре.
– Извините, пожалуйста, я здесь впервые, – интимно прошептал он. – Я ищу свою знакомую. Не могли бы вы мне подсказать, как пройти к дому Карин.
Береза покачала ветками, и в шелесте листвы Пшигода услышал ответ.
До дома Карин он добирался около полутора часов, обходя густые заросли, аккуратно пересекая поляны, стараясь не давить цветы. В Роще с пониманием относились к тому, что люди двигаются, переставляя ноги, и тем самым рискуют потоптать траву, но пониманием этим не следовало злоупотреблять.
Карин жила в доме, заросшем сиренью и жимолостью. Почти бесформенную бетонную коробку нежно обвивал плющ. Двери на доме не было – деревья не всегда вникали в тонкости человеческой приватности. Пшигода остановился у входа и громко постучал о дверной косяк. Ему навстречу вышла женщина лет тридцати. Выглядела она странно. Ее идеальное, почти кукольное лицо было серым и бесцветным, глаза каплевидной формы – тусклыми и ввалившимися, роскошные темные волосы – не уложенными и сальными, пропорциональная и впечатляющая фигура – сгорбленной. Женщина явно пребывала в затяжной депрессии. Пшигода молча показал ей портрет человека со шрамом на лице. Карин мотнула головой и вернулась в дом. Пшигода последовал за ней.
– Когда мы были вместе, – стала она рассказывать, когда они уселись в удобные гамаки и стали пить травяной чай с беконным печеньем, – я считала Грега просто клиентом, честно говоря. Постоянным, близким, но ничем не отличающимся… Он, конечно, был в меня влюблен… Жениться несколько раз предлагал, завести семью. Я всё смеялась, всё к шутке сводила. Говорила, что на это нужны деньги. Я не знала, что он… не ожидала, что настолько серьезно…
– И что случилось?
– Однажды Грег ко мне пришел и попрощался. По-настоящему. Я даже не поняла тогда…
Карин всхлипнула, и Пшигода понял, что ей уже очень долгое время было необходимо выговориться.
– Он оставил мне коробку. Сказал: «Будь счастлива». Сказал открыть ее дня через три.
– Когда это было?
– В октябре… Потом он исчез. Перестал заходить. Никто его больше не видел. Я открыла коробку, а там… добра на всю жизнь хватит.
– А что-то еще в коробке было? Записка, может?
– Нет, только артефакты. Я тогда обрадовалась безумно. Тоже не сразу поняла. Рассорилась со всеми подружками. Купила этот дом. В Роще, в цветах, всегда мечтала. Мы с ним тут гуляли… И только сейчас я осознаю…
– А сама коробка осталась?
Карин кивнула. С трудом вылезла из гамака, ушла по кривой лестнице в соседнюю комнату, вернулась с аккуратным деревянным ящиком. Ни капли не опасаясь, протянула его Пшигоде. Ящик был на треть заполнен мелкими, но необычайно мощными артефактами, на секунду напомнив Пшигоде сундук мебельного дракона. Пшигода пригляделся к самому ящику. На наскоро выточенной крышке виднелась неровность, как большой заусенец. А за него, легонько подрагивая на сквозняке, зацепились три коротких светлых волоска. Не дыша, Пшигода извлек их, положил в носовой платок, свернул его в плотный конвертик и убрал в карман пальто. Карин наблюдала за его действиями без всякого интереса.
Вернув ей коробку, Пшигода спросил:
– Ты знаешь, откуда он взял всё это добро?
– Нет. Я никогда не спрашивала, на кого он работал.
Пшигода поблагодарил за чай и беседу. Предложил денег, но Карин отказалась. Он уже выходил из дома, как она тихо сказала ему в спину:
– А вы знаете… что с ним случилось?
Пшигода секунду подумал, потом обернулся.
– Он умер, Карин.
Кукольное лицо женщины дрогнуло и тут же расслабилось. Она явно ожидала этого ответа.
– А как он умер?
– Быстро. Он умер быстро. Он не боялся.
Карин помолчала, но Пшигода видел, что она раздумывает над еще одним вопросом.
– А то, что он сделал… за это добро…
Пшигода дай ей закончить самой.
– Это было что-то хорошее?
– Это было что-то хорошее для тебя, Карин.
Та кивнула, прикрыла глаза, и Пшигода воспользовался моментом, чтобы уйти.