XC.
Лу спикировала на землю рядом с Пилар и Мигелем, превратилась обратно в человека. Психическая волна налетела на нее, неясное, тревожное видение, в котором были и насилие, и смерть близких, и жгучая, острая боль в левой руке, всё это вместе смешалось в один комок нервов и эмоций у нее в голове. Усилием воли она отодвинула всё это в сторону. Она по-прежнему стояла на Александрплатц спиной к дрожащей и орущей Пилар, и к ним со всех сторон подбирались изнаночные твари. Метрах в десяти от них Тараск уже почти выдавил свое тело сквозь небольшую дыру в асфальте и теперь возвышался над площадью, ростом доходя почти до верхнего этажа госпиталя. От него во все стороны разлетались искры, языки пламени, даже молнии, а внизу, на земле, повсюду распахивались и закрывались новые цветастые порталы, откуда иногда успевали вывалиться новые и новые изнаночные монстры. Тараск всей своей сутью ломал реальность. Лу подлила еще энергии в защиту, а потом вложила всё оставшееся у нее могущество в один-единственный удар, даже не стараясь придать ему некую форму. Бирюзовая молния толщиной в электрический столб вылетела из ее руки, но в последний момент рука дернулась, и весь заряд ушел в небо, разрезав набежавшие облака. К букету запахов примешался озон. Лу повернулась и с удивлением обнаружила, что ее руку сбил с цели Арк. Он был не у музея Боде, он был тут, рядом, окровавленный, весь какой-то помятый, с огромным трудом стоящий на ногах. Ничего не понимая, Лу быстро приняла его под защиту под безумный лай Кармана, стоящего у ног хозяина, к которому подбиралась пара тойфелей.
Тараск уже полностью вылез из-под земли в своей червеобразной безмерности. Вытянулся почти во весь рост, запрокинул голову вверх и испустил странный, ультразвуковой рев. Рев этот был не слышен, но Карман заверещал от боли, а по коже Лу пробежали мурашки.
И тут из здания госпиталя вышла Оксана. Ее белый халат развевался на февральском ветру, а всегда спокойное, доброе лицо было напряженным и сосредоточенным. Она подняла руки вверх, и словно луч театрального прожектора осветил ее сверху. Прямо из центра шара на телебашне в Оксану бил поток чистейшей, сильнейшей колдовской силы. Оксана приняла его, впитала, как будто стала выше в плечах. Тараск неуклюже развернулся, отвлеченный таким мощным выбросом. Несколько секунд колдунья с поднятыми к небу руками и чудовище смотрели друг на друга. А потом из-за угла здания с ревом вылетел поток воды. «Нет, не воды, – поняла Лу, когда до нее долетел нашатырный запах. – Гнили!» Река Гнили, управляемая Оксаной, с шипением ударила в бок не ожидавшему этого Тараску, опрокинула его на землю, накрыла мерзкой жижей с головой.
Лу сразу стала возводить барьеры, мешающие зловонной разъедающей гнили распространяться по всей площади, и одновременно осмотрелась вокруг. Арк лежал на асфальте в полубессознательном состоянии и истекал кровью. Пилар отходила от своего кошмара, перестала кричать и села на землю, задыхаясь и обнимая Мигеля. Где-то сзади она заметила крупную фигуру Пшигоды, с трудом отбивающегося от трех крокодилообразных тойфелей. Лу никак не могла ему помочь, все ее силы и внимание уходили на сдерживание Реки Гнили и защиту Арка, Пилар и Мигеля.
Лу вдруг вскрикнула от почти физической боли. Ей почему-то привиделась страшная картина: мятое, изломанное тело Ирджиха летит с большой высоты, переворачивается в воздухе и ударяется об землю. В реальной жизни Пшигода тоже упал – под напором тойфелей. Лу уже почти было отпустила барьеры и бросилась ему на помощь, как из-за угла вылетела дрезина. Очередь из колдомёта разрезала пополам одного из крокодилов, а второго оттолкнуло в сторону защитным бампером. Пшигода сам расправился с третьим, вскочил, забрался на дрезину, переключил управление колдомётом на себя.
Вдруг у Лу опять дико заболела левая рука. Она вздохнула, из глаз ее хлынули слезы, и все поставленные ею силовые поля рухнули.