CVIII.
Со времени нападения на Александрплатц прошло пять месяцев. Резкая зима сменилась затяжной, ленивой весной, а ту в какой-то момент подвинуло настойчивое лето. Лед и промозглый ветер отошли на второй план, затем начался сезон дождей и безумного цветения, а потом подоспели жара и духота. Даже сейчас, после Смещения, несмотря на все потенциальные опасности, берлинцы предпочитали проводить солнечные летние дни на улице, в идеале – лежа на газоне. Акхил не до конца разделял это солнцепоклонничество, но смену сезонов ценил.
Он вышел из своей квартиры на Александрплатц, прошел мимо разрисованной, заплеванной и в паре мест обожженной телебашни. Жители Алекса не стеснялись выражать свои чувства. Как можно было ожидать после атаки Тараска, популярность Александра резко снизилась. На эмоциональном уровне это не могло не радовать Акхила. С рационально-аналитической же точки зрения игры обезумевших богов проще всего было рассматривать через го. И только сейчас стало понятно, какой сокрушающий удар нанесли условные «черные» по позициям «белых». После выборов одним из первых вопросов, который всерьез интересовал людей, был таким: «Во что переименовать Александрплатц?» Никто больше не желал жить под именем колдуна, который отвернулся ото всех в минуту опасности. Телебашня моментально превратилась из любимого символа в чужеродный, мозолящий глаза объект, бессмысленно торчащий посередине площади. Конечно, там всё еще продолжал жить один из самых могущественных людей в Берлине, и это было единственным, что оберегало телебашню от сноса.
Акхил миновал станцию Поезда, прошел рядом с народным мемориалом всем пострадавшим при атаке Тараска – вывороченным из земли, оплавленным и окаленным куском асфальта, на котором отчетливо виднелся отпечаток щупальца чудовища. Свернул налево у последнего ряда торговых палаток, потом направо, выйдя на широкую, разделенную трамвайными путями улицу. Жизнь на площади нормализовалась. Даже уродливое пятно, проеденное Рекой Гнили на месте эпической битвы, удалось убрать. Но иные шрамы заживают медленнее.
Пренцлауэр-Берг же расцветал и становился гораздо более населенным районом. Кирха превратилась в сердце берлинской полиции, и многие переехали поближе к ней в поисках работы или безопасности. Собранная Лу и Пшигодой команда насчитывала уже пятьдесят семь человек, которые были раскиданы между центром и дополнительными отделениями в Моабите, Шарлоттенбурге, Фридрихсхайне и Кёпенике. Полицейские следили за порядком. Новые законы, многократно объявленные на весь Берлин и распространенные в письменном виде, запрещали обычные вещи – насилие, воровство, убийство. Количество происшествий пока что не успело снизиться заметным образом, но, по крайней мере, у людей появилась возможность просить защиты. Работы у полицейских поэтому было очень много.
Дополнительной обязанностью полиции Берлина стали организация и проведение безопасных и честных грядущих выборов. Общий план был такой: любой житель Берлина мог выдвинуть свою кандидатуру в Совет Одиннадцати, подав заявление в кирхе до третьего сентября. Имена кандидатов объявлялись все вместе, после чего начинался месяц предвыборных кампаний. В новый Совет Города проходили одиннадцать человек (или иных существ), набравшие больше всего голосов. Кроме того, из этих одиннадцати выбирались также Казначей и Глава Совета. Первый отвечал за производство единой берлинской валюты, которую назвали ноймаркой, и за обеспечение ее стоимости. Второй был единственным членом Совета, обладавшим правом вето. Эту должность решили ввести после долгих споров, для контроля над деятельностью Казначея, к которому так или иначе должно было стекаться всё добро Берлина. Никаким разделением властей тут пока что не пахло – Совет, помимо всего прочего, сохранял за собой функции Верховного суда. Помимо Совета были утверждены и гражданские суды, в них судьи избирались отдельно в каждом из одиннадцати округов. Их функцией было интерпретировать закон, судить распри между жителями города и надзирать над действиями полиции. В Моабите и Шарлоттенбурге эта система уже заработала. Тут же, как мыши в грязном белье, завелись адвокаты.