CV.
Счет времени. Само это понятие для камня потеряло всякий смысл. Мысли камня по имени Арк разбредались и путались, трескались и делились на отдельные витражные фрагменты. Он понятия не имел, какое сейчас время суток, сколько дней прошло с визита Виктора. Или сколько лет. В комнате было темно и не было окон. Он пробовал считать в уме, но сбился. Несколько раз. После чего забросил эту затею, в основном от скуки. У него не было никаких телесных сигналов типа изменения пульса или усталости. Рана в плече болела, казалось, слабее, чем раньше, но Арк не знал, из-за чего это происходит: от хода времени или просто как следствие превращения в камень и притупления ощущений. Все другие чувства тоже были приглушены. Единственное, что было живо и било в полную силу, это страх. Страх, что он окончательно превратится в камень и пропадет, потухнет, как свеча, останется античной скульптурой. Страх, что его просто перетрут в порошок и развеют по Шпрее. Страх, что вернется Виктор и превратит его в хундескопфа, безвольного и послушного раба с собачьей головой. Последнее было даже страшнее, чем первые два варианта развития событий. В центре всех страхов находилась полная беспомощность, клаустрофобия от того, что оказался запертым в собственном теле, и понимание: любой его враг может прийти и сделать с ним абсолютно всё что угодно.
А врагов было много, и они были близки.
В какой-то момент барахтанье Арка в собственных страхах прервал скрип двери. Страх тут же усилился в сотню раз, сердце Арка сделало кульбит, а потом вдруг всё пропало. Совсем. Как будто его способность к страху была переполнена и мозг просто на какое-то время отказался ее воспринимать.
В комнату вошла Доротея. Движения ее были странные, неловкие. В первую секунду Арк подумал, что колдунья ранена, но довольно быстро понял, что она пьяна. Доротея подвинула кресло поближе к его постаменту, вальяжно на нем раскинулась. В руке у нее появилась сигарета, из кончика которой потянулась струйка дыма.
– Я победила, – сказала Доротея Лихтенхерц чуть плывущим голосом. – С твоей помощью, дорогой, поэтому можно сказать, что победили мы. Сегодня Виктор Лихтенхерц дал мне место в Совете, и ни одна сволочь даже не пикнула. Я получила… получила всё. А отдать нужно было всего-то безделушку, которую у меня и так украли.
«И меня», – подумал Арк.
Но Доротея либо не умела читать мысли так же хорошо, как Виктор, либо игнорировала их.
– Я так надеялась на Нигоша… Он был такой хитрый, такой… убедительный. А помог мне его ученик, его комнатная собачка. Ты действительно нечто, Арк. Удивительная сила воли, целеустремленность, мотив…ация. Абсолютное непонимание того, как работает наш прекрасный новый мир.
Доротея встала с кресла, чуть качаясь подошла к Арку, уперлась ладонью в его грудь.
– Жаль, что для того, чтобы тебя раздеть, нужно тебя рас…каменить, – она хихикнула, продолжая рыскать руками по его телу. – Я бы хотела тебя как-нибудь наград…ить.
Арк почувствовал себя дурно. Тонкие пальцы Доротеи требовательно щупали у него между ног.
– М-м-м. Мне нужно будет поэкс… поэкспе…риментировать с частичной декаль…ци…фикацией.
Арк не мог пошевелиться. От Доротеи несло алкоголем и потом, и эта смесь запахов ощущалась даже каменным носом. Наконец Доротее надоело, она отошла в сторону и упала в кресло. Сигарета в ее руке догорела и пропала, ее заменил бокал с шампанским. Она жадно выпила больше половины.
– Что-то мне подсказывает, что ты меня осуждаешь… Не волнуйся так. Ты молодец, что сам пришел. Когда вы отдали мне Нефертити, и ко мне заявился Виктор, я испугалась… Он, наверное, мог убить меня прямо на месте. Даже в моем музее. Но он предложил сделку. Место в Совете. И всего лишь нужно было отдать бюст и подтвердить его слова. И отдать тебя, дорогой. Он там как-то вмешался в веритативные заклинания. Я врала, но в тот момент верила, что говорю абсолютную правду. Что я святая. Виктор очень силен. Если бы ты не пришел, следующая атака была бы на Иммануилкирхе. Или как вы ее называете? Аркадийкирхе? Неважно. Теперь она Лукирхе. Лукирхе! – Доротея рассмеялась. – Виктор убил бы всех… Твою подружку, здоровяка, с которым она спит, всех. А ты сам пришел. Так всем хорошо. И Виктор спокоен. И мне хорошо. И даже твоя подружка кем-то стала, слышишь? Я бы восхитилась самопожерт…ванием, если бы не знала, что это на самом деле глупость…
Доротея продолжала что-то говорить, периодически икая, но Арк перестал ее слушать. В ее потоке сознания было что-то очень важное, какое-то вскользь брошенное слово, оставившее след в его мозгу. И он изо всех сил старался это слово вспомнить, понять его значение, дойти до его сути.
Времени у него было много.